Самостоятельное путешествие — это всегда отборочный тур конкурса по паранойе. Просто кто-то старается на троечку и думает: вдруг я неправильно заполню документы и визу мне не дадут, а билеты сгорят? А кто-то с размаху впечатывается головой в «я потеряюсь как только выйду из аэропорта, меня изнасилует первый ночной прохожий, а паспорт я залью водой ещё в самолете».
Как вы понимаете, я из категории тех самых, старающихся ВСЁ продумать своей больной, неспаной головой. Как вообще можно спать спокойно, когда в интернете одни пишут, что в посольство надо ехать с фотографиями 4,5×4,5, а другие — 5×5?
А вот как-то можно, поняла я, когда узнала о существовании Вани.
Мы представляли белорусскую команду на международном обмене на Кипре; и до первой встречи я считала его солнечным разъебаем и некоторым необязательным дураком.
Ну сами посудите, на нём висел непогашенный штраф в Чехии, но он не то чтобы переживал по поводу своей шенгенской визы. «Я через пару дней узнаю, готова ли моя. Страш-но-страш-но», — сказал он, запихивая между слогами упругие части зевка.
Вылетел на два дня раньше начала проекта. Ночевал у нудиста на вилле. Побывал в северной части Кипра (её, на минуточку, контролирует турецкая армия). А потом в автобусе — когда мы ехали, собственно, на проект — я накормила его печеньем.
Сама не знаю, почему.
По приезду оказалось, что бестолочь — я, решившая отменить февраль своей юбкой с разрезом и единственной парой носков. А Ваня — милостивый бог — отдал мне свои термоноски и периодически кутал в (снова свой) свитер и куртку. Искал меня, когда я потерялась в незнакомом городе.
И вот недавно мы созвонились. Белобрысый и полуголый, он беспрестанно улыбался мне из Вьетнама; рассказал, как искал работу, прикрепил к резюме фальшивый диплом и глупо попался. «Если вбить в поисковик моё ФИО, на первой странице написано место учёбы. Меня, кстати, до сих пор не отчислили, хотя я три месяца не посещал занятия». Продолжил историей про то, как в городе N от них с девушкой шарахались местные: из-за пропаганды все считали, что коронавирус завезли белые. Как эвакуационный рейс из другого конца страны стоил тысячу долларов.
Вроде бы, тут уже можно делать вывод: жизнь не мёд и не патока. А он говорит мне: «Знаешь, тут фрукты очень дешёвые. Полкило манго покупаю где-то за рубль. У нас есть блендер, так что каждый день начинается с вкуснятины...»
До щекотки под рёбрами хочется отлежаться, отдурачиться, отсмеять это осознание: я люблю его так же, как он свою жизнь.
Лёгкий слог)