К пляжу вела единственная асфальтовая дорога. Вероятно, когда-то она была пешеходной, но теперь по ней лихо гоняли потрепанные скутеры, элегантные Пежо, мощные Тойоты, и даже экскурсионные автобусы с туристами, случайно залетевшими в этот райский уголок. Дорога петляла, повторяя контур береговой линии океана. Обмякшие под крепким карибским солнцем обитатели местного пляжа ежедневно подвергали себя риску попасть под колеса внезапно выскочившего из-за поворота водителя. Когда я отправляюсь на берег одна, где-то на полпути скидываю сандали и иду по кромке воды: медленно и с наслаждением смакуя каждый шаг. Эти широты обладают магическим свойством: они до болезненности обостряют все органы чувств. Обилие цветов, запахов, вкусов вынуждает в усиленном режиме работать ваши уши, глаза, нос, вкусовые рецепторы. Ток бежит по нервным окончаниям, погружая мозг в транс, а тело - в состояние тотального принятия....Пляжи на Самане - как с картинки рекламного постера: нежные окружности суши встречаются с вечно теплым океаном того самого лазурного оттенка, к которому стремится вода, когда пройдя океанские дали, она сталкивается с километровыми лентами ослепительного мелкого песка. Но с Мартиком этот путь труднодоступен. Ему только два года, до пляжа и обратно он предпочитает перемещаться с роскошью падишаха, восседая в коляске. Я медленно бреду по дороге, спотыкаясь и проваливаясь в ямы, с трудом толкая коляску, нагруженную всевозможным полезным скарбом. Сбоку болтается повидавшая пески мира подстилка с флагом UK и сочно надутая резиновая машинка. Я смотрю сверху на кучерявую белокурую шевелюру Мартика и чувство тотальной нежности и блаженства охватывает меня: какой же он сладкий в этих забавных плавках и выцветшей под тропическим солнцем футболке. Еще пара поворотов и мы на месте. Привычным движением сбрасываю на шезлонг вещи, пока Мартик несется к морю, здороваюсь с ежедневными обитателями пляжа. К третьему месяцу проживания на берегу океана я успеваю привыкнуть к своим собеседникам по пляжу: активному французскому дедушке в фуражке с прокаленным до черна торсом, итальянской паре с таким же, как Мартик детенышем - пухлым и забавным мальчишкой, бабушке-швейцарке, которая так и не может понять - почему в России коррупция и другим нашим друзьям по "счастью" зимования в этом благостном месте.
Мой вечерний заплыв сопровождается одним непреложным правилом: я должна плескаться на мелководье и зорко смотреть на берег, чтобы не терять из виду Мартика. Именно поэтому я сразу обращаю внимание на активное движение на другом конце пляжа. Там происходит что-то явно интересное, потому что ленивые и уставшие от солнца обитатели живо покидают насиженные шезлонги и устремляются в заветный угол. Движимая любопытством, я поручаю Мартика вниманию подруги и отправляюсь вслед за всеми. То, что я вижу - повергает меня в шок. Там, в мокрой и грязной от водорослей старой лодке лежит огромная рыба. Вероятно, это - дальний родственник той самой, за которой безуспешно гонялся Хэмингуэйевский герой. Я впервые вижу такую рыбу так близко. Она действительно огромна и сильна. К тому времени, когда я подхожу, она еще дышит, вернее, задыхается в предсмертной агонии. В какой-то момент наши глаза встречаются и мне чудится полный неимоверного страдания взгляд разумного существа. Внезапно, я понимаю, что это - Голгофа. Щелкают фотокамеры и мобильные телефоны, возбужденные отдыхающие спешат запечатлеть себя на фоне.
- Господи, прости, прости, - шепчу я, не в силах оторваться от ужасной и прекрасной смерти...
Страдающий гигант испускает дух возле прыгающей кучки странных существ: неподвижный, непонятый, неутешный....
Час спустя мы бредем по этой же дороге обратно. Закатные часы на острове особенно красивы. Солнце погружается в океан, раскрасив небо прощальным огнем. Дневная жара спадает, температура воздуха и воды стремится к равенству. Обе стихии в экстазе сливаются в одно целое и не сразу можно понять: в воде ты, или на суше . На очередном повороте нам сигналит местный абориген, требуя пропустить его вперед. Я останавливаюсь, прижав коляску к кромке дороги. Мимо на ржавой гремящей тележке в последний путь отправляется мой герой. Его уже разделали и сейчас он выглядит, как удачная добыча, которую с удовольствием поджидает кухня ближайшего ресторана: бесформенное тело, жалкая отрубленная голова с копьем-носом, вспоротый живот..
В спальне нашего тихого домика слышен шелест океана . Мирно сопит Мартик, а я все еще ворочаюсь, думая о поверженном герое. Уже сегодня его ждет счастье свободы и моря Валгаллы....
Умеете вызвать чувства (я о рыбе)