Продолжение про "Шульган Таш", придуманная там сказка.
- Расскажи мне сказку на ночь.. , - просит она.
- Какую?
- Любую.
- Ладно. Сказка племени Великого Зеленого Змея из народа мускогов. Называется –
«Почему медведи лазают на деревья и почему елки выглядят так, как они выглядят»:
«Раньше ели выглядели не так, как сейчас. Они были, скорее, похожи на сосны. Их лапы росли прямо к стволу, и по ним можно было легко подниматься и спускаться – как по лесенке. А на Краю Земли росли восемь самых могучих – две на северном конце, две - на южном, две – на востоке, и две – на западе. Они доставали до самого Неба, и когда на небе становилось скучно, его жители спускались по елям на Землю; так и земные звери, если им нужно что оглядеть сверху, например, белке – где орехов побольше, то они поднимались на Небо и оттуда разглядывали.
В те времена самым сильным на Земле было племя медведей. Их было больше, чем бизонов в прериях. А самым сильным среди медведей, самым могучим был Великий Нунгингчавак. Он мог в один присест выпить всю воду в Миссури, а двумя ударами лап проделать дорогу ветрам сквозь Аппалачи. Все звери пред ним почтительно расступались.
Жила тогда на Небе Большая Медведица с Медвежонком. Медвежонку на хвост как-то звездочка упала, и он все с нею игрался, а Медведица-Мать ни на шаг не отходила, бродила, охраняла. Увидел их как-то Нунгингчавак и возопил страшным голосом: «Хочу, чтоб моею Медведица была! Никто на Земле мне не смеет перечить, и на Небе никто не посмеет!» И полез грозный Нунгингчавак по самой северной ели. Все небожители разбежались в страхе, Солнце за Луну спряталось, тьма на Земле приключилась. Лезет, а по Земле трещины идут, вода в них заливается, Моря волнуются, Небо накренилось. Взмолилась Медведица: «О, Ты, Кто Росою, Дождем долгожданным, Сиянием Севера Землю Ласкает! Ведь если похитит меня Нунгингчавак, что станет потом с Медвежонком моим? По Небу он будет метаться, родимый, пугая все звезды, ища свою Мать, и плача, бедняжка. Звезду унесет с собой на хвосте, Земля как найдет тогда север себе? – за ним закружатся, порушатся горы! О, Ты, Кто всех Слышит, Спаси нас, меня с медвежонком спаси!» И все на Земле ее просьбе вторило. Стенал Человек: «Я был аллигатор, я был любопытен, хотелось увидеть, откуда течет моя Миссисипи, что красит багрянцем Окефеноки, куда мчится ветер, уходят олени? Но как я узнаю, коль рухнет все это? О, горе мне, горе!» Бобер заворчал: «Зачем я трудился и ставил запруды для самых прекрасных, Великих Озер? Зачем Мичигану вырыл я ложе, зачем мое имя –Амик Усердный?» И Ворон шептал тенью над лесом: «О, Ты, Кто бессмертную память мне дал! Я вижу, как волны в море бегут – еще их не мало, - в черед свой разбиться о скалы. Я вижу, как горы все выше растут – они еще сильны. Как молоды реки, тенист как уют. Не все семена, что бросили травы, покуда взошли. В вигвамах, я слышу, не все песни спеты. Не все мы успели. Не все мы успели»
Кричали так звери, деревья и люди. Вдруг Небо раскрылось багровым и синим, без Солнца свет грянул, и молнии с громом. Ели в тот миг ветви свои опустили, и, беспомощно перебирая лапами и ревя, грохнулся некогда непобедимый Нунгингчавак на землю, встал, потирая ушиб, и побрел прочь.
С той поры на Небо подняться очень трудно – попробуй, заберись по скользким еловым лапам, - да и спуститься тоже не легко. И те из небожителей, кто гостил на Земле, так тут и остались. Вот радуга, например, погрустила, погрустила, да и рассыпалась бабочками. Да орлы находят дорогу.
А медведи все еще пытаются залезть туда по деревьям, а когда не получается – ревут от досады. И ели с той поры выглядят так, как они выглядят».
- Откуда это?
- Да почем я знаю. Только что придумал, или нашептал кто
Сказки писать не каждый сможет
У Вас талант!
Спасибо.