Хочу поделиться воспоминания о работе в заповеднике "Шульган Таш".
Для удобства история разбита на части.
Часть первая.
Дорога в Заповедник.
Холодный июнь холодного года. Это потом, в Питере, я буду задыхаться во влажном тумане, а пока – твердый обложной дождь и – может и слышит ветер Ее молитвы – он не в лицо. Я не должен вернуться. Когда вернусь, то буду уже не тот я. Дорога пустынна, это другая земля, другой народ. Здесь почти не говорят по-русски, и каждую фразу мне приходиться переводить сначала на татарский, потом – на башкирский. Тракт, прорубленный еще при Екатерине II, и казалось, с тех пор не изменившийся. 90 км глуши, затяжных перевалов, глинистых разъездов, редких столбов от покинутых деревень и их старых лугов, глыб, брошенных окрестными скалами
Кулгунино. Стоит у магазина старик.
- haумыгыз!
- haумы.
- Давно стоите?
- Второй день.
- Что, не берут?
- Да нет, машин нет.
Вот так. Насквозь сырые, но, слава Богу, в местных магазинах есть печи, и их топят! И продавцы – не с какой-нибудь заправки Лукойла, а простые люди.
- Куда едете?
- Шульган.
- Так пешком быстрее будет: Ялтаран, Калгасау – я за два дня доходил, но нужны сапоги болотные. Водка есть?
Через 2 часа подъезжает «Урал», в кабине человек пять, причем один – лежа. Едут из Петровска, где ставили сруб. «Айда, поехали». Не слишком трезвый (точнее, совсем не) водитель, у каждого дома – остановка: «Ай, Хамза, друг, пойдем, гостем будешь, посидим, выпьем! Ай, ну пойдем, хотя бы чаю попьешь! Ехать надо? Ну ладно, чтоб без поломок!» (помню, в 99-ом, едучи здесь же на военном «Урале», пробили камеру, хоть и шли на пониженном давлении: не гравий здесь – валуны). Выехали из деревни, на середине подъема – остановка: «Пусть мотор остынет». Стаканчик, мутная желтая жидкость – одеколон. 30 км до Бретяка – 5 остановок.
Видать, в кабине сидеть тесно, или то, что в кузове новые люди, но прямо на ходу оттуда перебирается мужик, за ним – другой. Курим. Конечно, « Приму – Усмань» - других сигарет здесь нет (только по спецзаказу на кордон потом привезут «Классику»). Периодически приходится голову кидать к коленям – даже на нашей скорости ветви бьют не слабо. «А вы, ребята, куда едете? Шульган? На работу или на экскурсию? А-а, это хорошо, что не на экскурсию? Туристы – плохие люди. Ну, мы до Бретяка, вот, пару человек в Новосаитово оставим. А машин сегодня не будет. Переночуете у меня, хорошо? Ладно, Мунир, не обижайся, пусть у меня остановятся. У меня жена дома, дети все разъехались, а у тебя что?- ты же холостой. У тебя в следующий раз, ладно? Не обижайся. Осторожно, сейчас будет яма».
Бретяк, истоки Нугуша. «Ну, вы тут пока отдыхайте, телевизор – правда, всего один канал, сериал вот».
Высохли, сели за стол.
- А это что за мясо? На говядину не похоже. (Перевожу вопрос, потому что ей остается лишь глазами хлопать.)
- Да-а, дикая корова – лосятина. По лесу вон бегает. Все свое, муку вон меняем, а остальное все свое. Трактора раздали на хранение, мне бульдозер достался. Ничего, стоит. Соляры нет, а так - вещь хорошая.
- А своя скотина где?
- Тоже в лесу бегает. Доиться-то приходит, встанет, орет.
- Смотрит кто за ней? Пастуха нанимаете?
- Ага, медведя. Медведь за ней смотрит.
Венер и Танзиля Атнауллины. Он – рубит лес, делает срубы, возит, ставит. Она – в кумысхане, доит лошадей, ни слова не понимает по-русски.
- Вы мне на обратном пути воды из пещеры привезите - она целебная, от любой болезни.
Утро. Дорога проходит мимо дома. Собственно, вся деревня – одна улица. Ждем на завалинке, иногда пьем чай. В обед появляется «КАМАЗ»(!). Какая-то бабка без вопросов кидает в кузов узел, забирается сама. В кузове – доски, они прыгают на каждом ухабе. Главное – чтоб нога не попала в щель. 15 км - час пути - въезжаем на Юрматау ( « не ходи – гора». Почему не ходи, никто объяснить не смог; рассказали какую-то невнятную легенду про русского, что искал здесь лошадь). Весь подъем навстречу хлещет град, руки леденеют, но с железа их не уберешь – иначе вылетишь за борт. Спустились в Авзян. Солнце. Цивилизация. Другой народ.
Бурзян, что значит «одна душа» - не потому, что едины духом, а просто лишь один мальчик остался от племени, вырезанного за то, что задолго до того оно само вырезало другое племя – все это изложено в «Кусяк-бии». Места вокруг осведомленному напоминают о той истории: брод Каракулумбета у Байназара, гора Масимхана (самая высокая точка в районе), курган Бабсак-бия у Акбулата, да и сам райцентр, Старосубхангулово, имеющий второе имя – Бурзян (чужого, даже если он идеально говорит по-башкирски, сразу выдают названия: по какой-то причине все они на карте зашифрованы. Никто не называет Гадельгареево иначе, как Шульганово, а Акбулат еще проще – Ферма).
В райцентре отношение к туристам неприязненное - видимо, из-за их «обилия», - хотя в других приречных аулах такого нет. Ну да Бог им Судья.
За пару недель до выбирался из заповедника с экспедицией Wild World Foundation – Всемирного Фонда дикой природы, основанного принцем Эдинбургским (?), уговорившим еще 11 буржуев скинуться по миллиону. Теперь въезжаю с руководством Ильменского заповедника.
Да, чуть не забыл. Справка для туристов. Здесь горы, называются Урал. Леса (липа, лиственница, сосна; елей, о которых всегда спрашивают, нет), луга, скалы, живность (медведь, волк, лисица, заяц, сойка, ворон, орлы – беркуты – соколы – Аллах их знает, ежи, ужи, гадюки). По ночам спать не дают нелетающие птицы – то ли козодои, то ли коростели – сидят в кустах и очень громко орут – звук «лягухи», которой накачивают лодку злобные местные, пока ее хозяин спит. Самая популярная часть сплавного маршрута, от Бурзяна до Сыртланово, поделена: первые 47 км до заповедника – в ведении некоей турфирмы, ленивые «кондукторы» коей собирают по 8 р. с человека; заповедник: пройти от ворот до пещеры (2 км) – 5 р., от причала (300м) – 3р., экскурсия по пещере – 85р. (с 08.2001), гостиница – 70р., баня – по договоренности, поставить палатку – 8р. за место + 15р. за человека и т.д.; наконец, последние 100км – у национального парка «Башкирия» - 15р., собираемых кордоном у Кутана.
Достойно