Статья из жанра – личная история, написана в разговорном стиле.
Был ноябрь 2003 года. Я улетала из Москвы в Томск, как всегда ночным рейсом. Моя поездка в Израиль закончилась тем, что я там простудилась при резком перепаде температур дня и вечера.
В аэропорту Домодедово подруга помогла мне затащить чемодан в зал, регистрация уже шла, я пристроилась за каким-то мужчиной. Подруга тут же выяснила, что его зовут Эммануэль и попросила его за мной присмотреть, сказав, что я больная, и убежала. Мужчина радостно закивал головой и начал добросовестно за мной «присматривать».
Не сразу я разглядела его внешность, это было постепенно, но одна деталь его одежды бросилась в глаза сразу, это была его шляпа, которая не могла не вызвать улыбку. Шляпа была бы обыкновенной, если бы не разноцветные перья на ней, которые торчали сбоку, вокруг то ли броши, то ли значка. Он был лет 40-ка,45-ти, очень высокий и худой. Одежда его была яркой: серый в елочку пиджак, синяя рубашка, расстегнутая на груди, брюки горчичного цвета, огромные ботинки желтого цвета на тракторах-подошвах и, ко всему этому, еще и шляпа с разноцветными перьями, и весь какой-то помятый – настоящий чудо в перьях.
Он был очень учтив, видимо, сильно ответственный. Обнаружив, что у меня нет тележки для багажа, он тут же взгромоздил мой чемодан поверх своих двух ярко зеленого и ярко синего цвета. Он прекрасно говорил по-русски с легким акцентом и чуть замедленно. Мы разговорились, вернее, я спрашивала, а он радостно и охотно отвечал. Но поскольку у меня пропал голос, и я говорила шепотом, то со стороны, наверное, это выглядело довольно комично. Он развернулся ко мне лицом и пятился к стойке, опираясь на тележку с чемоданами, при этом все время учтиво наклонялся ко мне, чтобы услышать, что я ему шепчу, сразу чувствовалось, что он очень рассеянный и смешной.
Эммануэль оказался ученым-палеонтологом. Живет сейчас в Риме, говорит по-русски, потому что 90 лет назад его предки иммигрировали из России во Францию, там он и родился, имея уже в своем роду много национальностей. А в Томск летит уже второй раз поработать с Томскими учеными, кстати, опять в ноябре и так же на 4 месяца, поэтому с сибирскими морозами знаком. Он очень рад, что ему случилось со мной поговорить по-русски.
Так мы дошли до стойки регистрации. Поскольку мой чемодан лежал сверху, то я первая его сдала и стала ждать, пока он сдаст свои чемоданы. Тут выяснилось, что ему надо доплатить за багаж, и он помчался в кассу. Мы договорились, что увидимся на посадке, и я пошла на паспортный контроль.
Объявили посадку, но поменяли ранее объявленный выход. Я решила подождать иностранца, чтобы он не заблудился. Уже заканчивалась посадка, а его все не было. Я уже ругала себя, что ушла от него, наверное, он заблудился. Но тут я увидела, что он бежит по залу, озираясь кругом и размахивая огромным пакетом. Я помахала ему рукой, и он радостно помчался ко мне страусиными шагами. «Заблудились?», - спросила я. Он что-то пробормотал про проблемы. Из пакета торчал пуховик, который, вероятно, он сдал с багажом, вот такая была эта проблема. В Томске было -17 мороза. В самолет мы заходили последними из пассажиров. Не успели дойти до места, как мой спутник закричал: «Ай, а где мой портфель?», и выскочил из самолета, едва успев на трап.
Я подошла к своему месту, там уже сидели мужчина и женщина, мое место было у окна. Мужчина горестно посмотрел на меня и сказал: « Ох-хо-хооо, еще и эту пропускать». «Уж как-нибудь!», - посоветовала рядом сидящая женщина. Мужчина попытался встать, но это ему не удалось. Он как-то странно руками вытащил одну ногу, потом вторую, невероятно изогнувшись, вытянулся и чуть не выкатился из кресла. «Бедолага, - подумала я – наверное, больной». Следом за ним выходила женщина, почему-то повторяя его движения, но с еще большим трудом. Когда я увидела узкую щель между креслами, то поняла, почему они так вставали. Самостоятельно добраться до окна я не смогла. Мужчина и женщина заталкивали меня, а пассажиры, сидящие сзади, тянули за плечи. Такого узкого расстояния между креслами я еще не видела. Пассажир же, сидящий впереди, уже спал, вольготно вытянув ноги и откинув кресло. Его ряд был напротив запасного выхода.
Только я уселась, как послышался ехидный мужской голос сзади: «Девушка, что же Вы так заболтали иностранца, что он все на свете позабыл и перепутал?». Я попыталась оправдаться, что я и говорить-то не могу, но он уже обращался к моей соседке: «Судя по сумке, девушка, это я Вам помогал ее тащить, так что же Вы ее мне под ноги подсунули?». «Разве она еще и у Вас под ногами? Вообще-то, она под ногами у меня и под креслом впереди», - удивилась женщина. Мы познакомились, ее звали Марина, она живет во Франции и летит в Томск навестить родственников, всегда прилетает раз в полгода.
Вскоре появился Эммануэль с портфелем и радостной улыбкой. Его место оказалось прямо сзади меня. Марина сказала, что очень соскучилась по русской речи и, поэтому, без умолку болтала со мной, вернее, я иногда задавала вопросы, а она с удовольствием рассказывала о жизни во Франции. Эммануэль иногда похлопывал меня по плечу, давая знать, что он рядом. Я сказала Марине, что он итальянец, оказалось, что у Марины муж тоже итальянец, поэтому они стали болтать вперемешку на русском, итальянском и французском языках.
Самолет уже летел, с запасного выхода жутко дуло, не скоро, но началось сервисное обслуживание пассажиров. Было уже за полночь по московскому времени, все хотели кушать и спать, но первая тележка проплыла с газетами, вторая с игрушками и парфюмерией, потом, наконец, с напитками. Мужчина, сидевший рядом с Мариной и молчавший всю дорогу, вдруг громко закричал. Оказалось, что одна нога у него все время была в проходе, но когда проезжала тележка, ему приходилось заталкивать ее под сиденье, это не понравилось впереди сидящему солидному господину, и он молча стал колоть зубочисткой ногу соседа сзади. После этого наш мужчина разговорился, он что-то увлеченно рассказывал Марине, до меня доходили некоторые фразы, остальное досказывала мне Марина. Он говорил про какую-то поездку, когда в самолете должны были везти птиц фламинго, но их забыли в аэропорту и самолету пришлось за ними возвращаться, что, оказывается, фламинго складывают свои крылья не в два раза, а в три. А когда нам привезли, наконец, перед посадкой еду, мы дружно решили, что сейчас мы тоже как фламинго сложили свои руки в три раза, потому что из-за тесноты кисти рук, казалось, росли сразу от плеч.
Тело все затекло, и сидеть уже было невозможно, тем более после еды. Первая не выдержала Марина, сначала вытащили ее, потом меня, помогал весь ряд сзади, причем надо было еще и не задеть опасного господина спереди. Потом процедура повторилась в обратном порядке, самолет начал снижение. В этот четырех часовой ночной полет наши два ряда не спали совсем.
Томск встретил нас не только 17-градусниым морозом, но и порывистым ветром и жутким гололедом. Самолет остановился недалеко от аэропорта, поэтому автобуса не было и все шли пешком. Не успела я спуститься с трапа, как меня под руку подхватил Эммануэль, причем держал так высоко, что я повисла на его руке как-то боком, едва касаясь ногами земли, с другой стороны его держала Марина, чтобы он сам не упал. Он забыл застегнуть пуховик, ветер продувал его насквозь, и он дрожал, как осиновый лист. Я пыталась сказать, чтобы он отпустил меня и застегнулся, но мой шепот тонул в завывающем ветре. Удивляюсь, как ветер не сдул его шляпу. Наверное, все это странно выглядело, потому что встречавший меня сын сразу кинулся ко мне, решив, что я при смерти. Когда мы получили багаж, я представила Эммануэлю своего сына. Итальянец очень обрадовался, кинул свой чемодан, схватил мою руку и хотел поцеловать ее, но спохватился и стал усиленно ее трясти. Мы с сыном улыбались. Путешествие мое закончилось, я дома.
У Вас интересные публикации
забавно)))